П. Полян. "Дневник начальника Особого отдела 50-й Армии"

Публикация, комментарии и вступительная статья Павла Поляна

Этот дневник советского офицера отличается одним весьма необычным обстоятельством — он дважды трофейный. Так что вполне естественно, что он обнаружился в 148-й — «трофейной» — описи фонда ЧГК (Р-7021) в ГАРФ. 
Автор дневника погиб, и сначала им завладели немцы, вытащив из планшетки или из кармана убитого. Дневник отправили в соответствующие подразделения вермахта (очевидно, в абвер), где его перевели, прочли, сочли в том или ином отношении для себя интересным и даже размножили для сведения определенного круга лиц. Сопутствующая переписка позволяет восстановить последующую судьбу дневника. 
Уже переведенный на немецкий язык, 3 ноября 1941 года он был разослан штабом 2-й танковой группы Гудериана по частям. А в начале марта 1942 года один из его экземпляров был захвачен Красной Армией [2] . Тогда пришел черед советских контрразведчиков разбираться, что к чему, переводить с немецкого обратно на русский (!) и внимательно изучать приоткрывшиеся створки судьбы его автора. 
Майор НКВД [3] Иван Савельевич Шабалин родился в 1902 году, c 1926-го он в партии, а с 1929-го в органах: 
с 1935 года — в УНКВД по Ленинградской области, а с 1940 года — в НКВД Бурят-Монгольской АССР [4] , с 26 февраля и по 12 июля он снова там же и снова нарком, но на сей раз уже НКГБ Бурят-Монгольской АССР, после чего был откомандирован в Москву, в распоряжение НКГБ СССР. 
Физически он попал в столицу только через месяц, 12 августа, где получил назначение на должность начальника Особого отдела 50-й армии, входившей в то время в состав Брянского фронта. С этого момента и начинается шабалинский дневник, точку в котором спустя всего несколько месяцев поставила сама смерть.

Самое удивительное в этом дневнике даже не его экстраординарная история, а самый факт его ведения и существования. Небезызвестная склонность истории к иронии проявилась тут сполна: ведь именно особые отделы были призваны особо тщательно следить, чтобы никто в действующей армии не вел никаких дневников, мотивируя это ровно тем, что заветные блокноты могут попасть к врагу и будут использованы им против нас. Но на себя Шабалин это правило не распространил: видимо, полагал, что с ним-то ничего не случится, а если и случится, то он успеет уничтожить дневник.

Однако — и случилось и не успел. 

И ровно то, чего, собственно, опасались и боялись, произошло: Шабалин погиб, а его записи попали к немцам. Мало того, немцы сочли его дневник вполне интересным трофеем! В сопроводительном письме командованию 2-й танковой армии вермахта об этом дневнике говорилось, что «он дает интересную картину настроения командующего 50-й армией генерала Петрова и его ближайшего окружения во время битвы за Брянск и характерен для боевого духа противника. Он показывает, что трудности управления войсками и напряжение войск у противника значительно больше, чем у нас. Дневник следует использовать в работе с войсками».

От 50-й армии осталось лишь 3% артиллерии и около 10% личного состава [8] . Но около 90 тыс. человек из ее состава погибли. Среди них и командующий 50-й армией (его по ходу дела назначили и командующим фронта), и начальник ее Особого отдела Шабалин. Его дневник фиксирует этапы общеармейского коллапса, детали быта и психологические нюансы переживаний автора, но мало показывает его работу. А «работы» у начальника Особого отдела окруженной и отступающей армии было выше головы: недаром командарм спросил его о количестве расстрелянных!

187сс от 17 июля 1941года эти органы были преобразованы в Особые отделы, а само «третье управление» — в Управление Особых отделов. Уполномоченные Особотдела в полках и дивизиях (так называемые «особисты») получали тем самым двойное подчинение — кроме своих Особых отделов, они одновременно подчинялись комиссарам полков и дивизий. Главной задачей Особых отделов на период войны являлась борьба со шпионажем и предательством в частях Красной Армии и ликвидация дезертирства в прифронтовой полосе. Для этого им предоставлялось Эта фраза нуждается в пояснении. С начала войны изменниками-военнослужащими, как подлинными, так и мнимыми, занимались органы так называемых третьих управлений наркоматов обороны, военно-морского флота и НКВД. Постановлением Государственного Комитета Обороны № право ареста дезертиров, а в необходимых случаях — и расстрела их на месте. В их распоряжение придавались даже свои вооруженные отряды из войск НКВД [9] .

Публикация П. Поляна и Н. Поболя

[1a] Тут-то уместно и подчеркнуть: Великая Отечественная война — это единая война единого государства, а не каких-то российских, украинских или казахских полков. И с этой точки зрения выплата компенсации жертвам принудительного труда из ставших независимыми государств отдельно и по разным регламентам — грубая историческая ошибка, замешанная на превратно понятой суверенности и обернувшаяся в итоге урезанием общей доли в денежном «пироге» и позором борьбы друг с другом за «свои» доли. 

Общая, неделимая судьба и у бывших советских военнопленных. Немецкая юстиция оказала им большую «честь»: они фигурируют в качестве одной из категорий «нормальных» военнопленных, находившихся под защитой Международного Красного Креста (наподобие американских, английских, французских или польских). Историческая наука, правда, решительно не подтверждает такой уравнительной интерпретации. Если у «несоветских» военнопленных в немецком плену смертность колебалась вокруг 5%, то у советских она составляла 58% (3,3 млн погибших делают их второй — после евреев — группой).

[5] Петров Михаил Петрович (1898–1941) — участник штурма Зимнего, Гражданской войны и войны в Испании, где командовал танковым батальоном (за эту войну он получил Звезду Героя Советского Союза). Перед назначением на должность командующего 50-й армией командовал 17-м механизированным корпусом. Похоронен в Брянске.

[6] Проводилась, начиная с 30 сентября, на Брянском и, начиная со 2 октября, на Вяземском направлениях.

1. [7] См.: Дембрицкий Н. П. «Мы обязаны разгромить Гудериана». Наступательная операция Брянского фронта 30 августа — 12 сентября 1941 года // htpp://www.rkka.ru/oper/roslavl/main.htm, со ссылкой на: Военно-исторический журнал. 1999. №

[8] Великая Отечественная война 1941–1945 гг.: Военно-исторические очерки. Кн. 1. Суровые испытания. М.: Наука, 1998. С. 225.

[1b] Печатается по: ГАРФ. Ф. 7021. Оп. 148. Д. 419. Л. 19–46. С пометой: « Военный переводчик, лейтенант Наумов». Фрагменты из дневника Шабалина публиковались составителями в «Известиях» (см.: Черные дни 50-й армии: Из дневника начальника Особого отдела / Публ. Н. Поболя и П. Поляна // Известия. 17.5.2005).

[2] ГАРФ. Ф. Р-7021. Оп. 148. Д. 419.

[3] Это чекистское звание соответствует армейскому генерал-майору.

[4] С 7.1.1940 он заместитель наркома НКВД, а с 19.11.1940 — нарком внутренних дел республики.

[9] РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 1. Д. 3. Л. 118. Копия (на бланке ГКО и с круглой печатью Протокольной части ГКО). Впервые: «СМЕРШ»: Исторические очерки и архивные документы. М.: Главархив Москвы, 2003. С. 23. Без указания источника и с неточностями.

30 126 Ставки, сообщавшей в войска о переходе на сторону врага бывших высокопоставленных советских военных – командующего 28-й армией генерал-лейтенанта В. М. Качалова, командующего 2-й ударной армией генерал-лейтенанта А. А. Власова, командующего 12-й армией генерал-майора П. Г. Понеделина и начальника штаба 19-й армии генерал-майора В. Ф. Малышкина (позднее выяснилось, что Качалов погиб в ходе боевых действий, а Понеделин, хотя и попал в плен, но к Власову не присоединился, что не помешало приговорить его в 1950 году к смерти за измену родине). 17, s.1. см. также: Der befehl nummer 270. // Osteuropa. — 1989, Heft 11/12. — S. 1035–1038. Этот приказ был подтвержден 12.05.1943 директивой № 9. C. 26–28. Впервые на немецком языке: voennyi vestnik. military bulletin. Moscow, 1988, September, № [10] Место хранения: РГВА. Ф. 4. Оп. 12. Д. 98. Л. 617–622. Впервые опубликован: Военно-исторический журнал. 1988. №

[11] РГАНИ. Ф. 89. Оп. 18. Д. 8. Л. 1–3. Таким образом за 3,5 месяца НКВД расстреляло почти столько же советских граждан, сколько во всей стране находилось преступников, смертный приговор которым еще не был приведен в исполнение (10 645 чел. — см.: РГАНИ. Ф. 89. Оп. 18. Д. 9. Л. 1–4).